Александр Винокур

Интеллигент Донатас Банионис,
Артист от Б-га. Не напрасно жил,
Когда в глуши, в Литве-доминионе
Разноплемённый мир отобразил.
 
Он не себя, он нас с тобой исполнил.
Кино, театр. Где только не играл.
В конце пути о долгой жизни вспомнил,
О том, что знал, - ни слова ни сказал.

2015

Падение стены Берлинской.
Каких-то двадцать с чем-то лет,
Рассвет надежды исполинской.
Забудь о том. Европы нет.

Не в отпуске. Не отлучилась.
Европа пала. Да, капут.
Поймут что с ними приключилось?
Нет. Объяснить? Напрасный труд.

2015

Хоккей с мячом. Не на траве - на льду,
Вдали от ярко освещённых залов.
Не приглашайте даже. Не пойду.
Там холодно, и интереса мало.

Что из того, что сам гоняю мяч.
Гоняю, да. Но вот не помешал бы
Билет на самый заурядный матч
Любимца публики - хоккея с шайбой.

У касс - аншлаг. Билетов не достал,
А жизнь без праздника сера и сира.
Подумал. И пренебрегать не стал
Мячом на льду чемпионата мира.

2015

Отменили последний урок,
И, сорвавшись ревущей оравой,
Всё сметая, как быстрый поток,
Понеслись по асфальтам и травам.

Ничего никому не должны
Ни за свет, ни за газ, ни за воду.
Только клятвы навеки важны
И сладчайшее чувство свободы.

2015

Из ГДР бежали в ФРГ,
Из Северной Кореи в Южную.
Из СССР (потом из СНГ)
Куда-нибудь. Толпою дружною.

...Чужбина здесь. Погнались за грошом,
Польстились на благополучие.
Там родина, там было хорошо.
Обратно? Нет, ни в коем случае.

2015

Может быть, с неудобного места
Я смотрел на известный портрет.
Не хватало какого-то жеста,
Без которого близости нет.

Так бывает. Случайно знакомство,
И, не в силах добыть до конца,
Человек, напросившийся в гости,
Бальзамирует складки лица.

2015

Любовь к прошедшим временам
Кокетства девичьего вроде.
Но ожерелье римских драм
Меняет внешность - не породу.

Пока не выболтан секрет,
Живёшь, как цезарь настороже.
Сойдёт словесный марафет -
И станешь на себя похожим.

2015

И снова выбор. Ты куда, мигрант?
Стоим спокойно, всё на свете знаем.
Но грянет (n+1)-ый вариант -
Тот, о котором не подозреваем.

Тогда поймём - на всех один ковчег.
И, на ходу меняя наши планы,
Сгодимся на еду и на ночлег
И на любые города и страны.

2015

Читаю "Столбцы" Заболоцкого,
Давно уже было пора.
Целительно слово неброское,
Но всё-таки - проба пера.

И мысли, и чувства досказаны,
И трезво рассчитанный слог.
Листаю, почтением связанный,
А вот впечатлиться не смог.

Потом у него же, но позднего
Сижу дотемна в тишине.
И что-то от слова Господнего,
Безбожнику, слышится мне.

2015

Накрыться одеялом с головой
И переждать всемирное ненастье.
Не пропадём. Нам это не впервой.
Гроза пройдёт. И снова будет счастье.

Я помню, в детстве, сжавшийся в комок
От вспышек молний и раскатов грома,
Забьёшься под подушку, в теремок.
Проснёшься утром - солнце, тихо дома.

2015

Один и тот же монолог -
Мы потеряли чувство меры,
Ведь неизвестно, есть ли Б-г...
Но ритуал важнее веры.

День изо дня псалмы читать,
Как будто ты и есть тот автор.
Меж делом - камни собирать,
И точно знать, что будет завтра.

2015

"Я живу только тем, что чего-нибудь жду.
За собором, в том самом (ты помнишь?) саду
Новый сторож со старой собакой сидит.
Он её отгоняет. Собака дрожит.

На другой стороне, где в ограде дыра,
На деревьях засохла от ветра кора.
Я (смешная!) иду по дороге дорог,
И мне жаль их, деревья, как жаль недотрог.

Помнишь, бегал мальчишка худющий, как жердь?
На него теперь дорого-любо смотреть.
Он серьёзен, как ты (не совсем, но почти).
Это я не о нём - о тебе. Не бурчи.

А на башню теперь подниматься боюсь,
Далеко не хожу, покружу и вернусь.
Не сердись на меня никогда ни за что,
И прости, что в письме о себе ничего."

"На тебя не сержусь. И письмо как письмо.
Я вернусь, но не скоро. Ты жди всё равно.
Там, где башня, скажи - это сквер или сад?
Ты пиши обо всём. Я по-прежнему рад."

1967 - 2015

Костёр перед костёлом
На площади горит.
В камзоле длиннополом
Священник-сибарит.

Он согревает руки
Божественным огнём,
Пока святые духи
Парят над алтарём.

В миру зима, морозно,
Ничуть не благодать.
Спешит. Ещё не поздно
Себя побаловать.

Не доверяет вере,
Когда не знает Сам,
Кому какая мера
И что случится там.

1975 - 2015

Самодостаточно умение.
Но, если ждёшь и не рискуешь,
Не попадая в поле зрения,
Как будто и не существуешь.

Куда же прожитое денется?
Не пропадёт, возникнет снова.
В другую жизнь переоденется
Тобою сказанное слово.

2015

Эренбург оказался прав.
Только Хулио Хуренито
В нашем мире душевно здрав,
То, что он завещал, - храните.

Он учил, что культура - зло
И её оппоненты тоже,
Что она (тут нам повезло)
Самоё себя уничтожит.

Прозелитам порой везёт,
Не откладывай в долгий ящик.
Смей. И будущее взойдёт
Над повергнутым настоящим.

2015


--------------------------------------
Илья Эренбург. "Хулио Хуренито"
Фрагменты

'Все эти занятия не удовлетворяли Хуренито, и, после длительных раздумий, он решил (это было 17 сентября 1912 года), что культура - зло, и с ней надлежит всячески бороться, но не жалкими ножами пастухой Сапаты, а ею же вырабатываемым оружием. Надо не нападать на нее, но всячески холить язвы, расползающиеся и готовые пожрать ее полусгнившее тело. Таким образом, этот день является датой постижения Хуренито своей миссии - быть великим Провокатором.'

'Хулио Хуренито учил ненавидеть настоящее, и, чтобы эта ненависть была крепка и горяча, он приоткрыл  пред нами, трижды изумленными, дверь, едущую в великое и неминуемое завтра. Узнав о его делах, многие  скажут, что он был лишь провокатором. Так называли его при жизни мудрые философы и веселые журналисты. Но Учитель, не отвергая почтенного прозвища, говорил им: "Провокатор - это великая повитуха истории. Если вы не примете меня, провокатора с мирной улыбкой и с вечной ручкой в кармане, придет другой для кесарева сечения, и худо будет земле".'

http://www.lib.ru/PROZA/ERENBURG/hulio.txt

Поэты Живого Журнала и Фейсбука.
Здесь каждый, свою выбирая тропу,
Спешит на Парнас под рукой, но ничей пока.
Никак не пробиться сквозь эту толпу.

Готов ли остаться никем незамеченным
И дальше словесную ношу нести?
И душу делить с alter ego невстреченным?
Не знаешь? Старался напрасно. Прости.

2015

Не рассуждали о поэзии
Ни Межиров, ни Соколов.
Интеллигенты без профессии,
Недоброхоты лишних слов.

А те немногие, что сказаны
И не обласканы страной,
Одной судьбиною повязаны
С эпохой, миром и со мной.

2015

В который раз здесь ничего не ново.
Вопрос, который разум истерзал, -           
Звучит всепобеждающее слово,
Но почему-то важно, кто сказал.

Меняют смысл дата, место, имя.
Разноречив один и тот же текст,
Когда душа и дух на пантомиме
Высвобождают личностный рефлекс.

Тогда откроешь: письмена неверны,
И неверны. Они как вещь в себе,
Живут в тени, с собою соразмерны,
И всё расскажут родственной судьбе.

2015

Взошли, отпевая эпоху.
И Брюсов, и Бальмонт, и Блок.
И делали это неплохо -
Закончился и эпилог.

А после всемирного краха
В окопах домашней войны
Ушло предвкушение страха
И сладкое чувство вины.

Невзрачны былые красоты,
Забудь их, с собой не бери.
Осталось простое: заботы,
На жёлтой заре - фонари.

2015

Кличу Google Translate -
С русского на какой-то.
Но не читаю, нет,
Это только прослойка.

Слов непонятных ряд
Перевожу обратно.
Быстро. На первый взгляд
Даже и адекватно.

Только в конце пути
Дело за самым малым:
Я не могу найти
Сходства с оригиналом.

Впрочем, и у людей
Водятся нестыковки.
После любвей, страстей
Муторно и неловко.

2015

Курс советской истории,
Автор - Борис Слуцкий.
Эти слова нестройные
Будто поток людский.

И, не нюхавший пороха,
Я - как школяр очный.
В шкуре страны поротой
Чувство судьбы прочно.

2015

Исковеркали латынь -
Получили итальянский,
Просторечный, дилетантский
На развалинах святынь.

Что потом произошло -
Неизвестно, непонятно,
Но теперь звучит приятно,
Кружевно и вышивно.

Расфрантившийся жаргон
В подворотне и в "Ла Скала"
Современный слух ласкает.
Что сказал бы Цицерон?

2015

Я перестроился привычно
Со всеми вместе не спешил.
Но неприлично быть приличным,
Как будто что-то упустил.

И притвориться неумело
Хотел, попробовал - не смог.
Теперь веду, такое дело,
Односторонний диалог.

2015

На переводах можно жить отменно,
Оно понятно - нужно мастерство.
Оригиналы, видимо, бесценны -
Не платят никогда и ничего.

2015

Чем проповедовать неистово,
Обзаведись евангелистами.
Им заплати пренебрежением,
Ведь люди любят унижение.

Они, к чему-то там причастные,
Найдут в тебе черты прекрасные,
Их разнесут как благовестие,
И назовут тебя Созвездием.

А ты в углу сиди помалкивай,
Свети другим, себя оплакивай
Безвинного и безоружного,
И никому теперь ненужного.

2015